Написан учителем Сергиевского приходского училища С.Г. Нечаевым и отпечатан летом 1869 г. в Женеве, где Нечаев жил после бегства из России, и где сблизился с М.А. Бакуниным и Н.П. Огаревым. «Катехизис» является плодом коллективного творчества, вобравшим в себя идеи не только Нечаева, но и Бакунина, и П.Н. Ткачева, сформулировавшим базовые положения «революционного макиавеллизма».
Разумеется, здесь он не весь. Полный текст, из 24-х пунктов, буде кому интересно, можно посмотреть здесь. Я отметила лишь то, что актуально на данный момент.
Почему заинтересовало? Да потому, что нечаевская традиция оправдания любого аморализма, если он служит интересам революции, прослеживается в течение всей последующей истории русского революционного движения, и нам знакома более по атеистической версии, хотя зарождалась в недрах христианской мысли, приспособляя веру к своим нуждам, и прикрывая ею свои цели. Великий духовный соблазн «революционного макиавеллизма», оправдывающего зло ради достижения перемен, сулящих благо, был причиной тревоги многих великих умов России.
Именно «нечаевское дело» легло в основу знаменитого романа Ф.М. Достоевского «Бесы», в котором прототипом Петра Верховенского стал сам Нечаев.
Да, конечно, да, иезуиты были самые умные и ловкие люди, подобного общества никогда не существовало. Надобно просто взять и все их правила с начала до конца, да по ним и действовать — переменив цель, конечно.
(С. Нечаев)
Вот именно потому, что от перемены цели принцип не меняется, меня сейчас не интересует целевой объект — общество, государство или церковь. Меня больше волнует сам принцип. Особенно учитывая тесную взаимосвязь и самих объектов и взаимопроникающее существование человека в них.
Он (революционер — Н.З.) в глубине своего существа, не на словах только, а на деле, разорвал всякую связь с гражданским порядком и со всем образованным миром, и со всеми законами, приличиями, общепринятыми условиями, нравственностью этого мира.
Он презирает общественное мнение.
Он презирает и ненавидит во всех ея побуждениях и проявлениях нынешнюю общественную нравственность. Нравственно для него все, что способствует торжеству революции. Безнравственно и преступно все, что мешает ему. Суровый для себя, он должен быть суровым и для других. Все нежные, изнеживающие чувства родства, дружбы, любви, благодарности и даже самой чести должны быть задавлены в нем единою холодною страстью революционного дела.
Другом и милым человеком для революционера может быть только человек, заявивший себя на деле таким же революционерным делом, как и он сам. Мера дружбы, преданности и прочих обязанностей в отношении к такому товарищу определяется единственно степенью полезности в деле всеразрушительной практической революции.
У каждого товарища должно быть под рукою несколько революционеров второго и третьего разрядов, то есть не совсем посвященных. На них он должен смотреть, как на часть общего революционного капитала, отданного в его распоряжение. Он должен экономически тратить свою часть капитала, стараясь всегда извлечь из него наибольшую пользу. На себя он смотрит, как на капитал, обреченный на трату для торжества революционного дела. Только как на такой капитал, которым он сам и один, без согласия всего товарищества вполне посвященных, распоряжаться не может.
Когда товарищ попадает в беду, решая вопрос спасать его или нет, революционер должен соображаться не с какими нибудь личными чувствами, но только с пользою революционного дела. Поэтому он должен взвесить пользу, приносимую товарищем — с одной стороны, а с другой — трату революционных сил, потребных на его избавление, и на которую сторону перетянет, так и должен решить.
С целью беспощадного разрушения революционер может, и даже часто должен, жить в обществе, притворяясь совсем не тем, что он есть. Революционеры должны проникнуть всюду, во все высшия и средние (сословия), в купеческую лавку, в церковь, в барский дом, в мир бюрократский, военный, в литературу, в третье отделение и даже в зимний дворец.
У товарищества ведь нет другой цели, кроме полнейшего освобождения и счастья народа, то есть чернорабочего люда. Но, убежденные в том, что это освобождение и достижение этого счастья возможно только путем всесокрушающей народной революции, товарищество всеми силами и средствами будет способствовать к развитию и разобщению тех бед и тех зол, которые должны вывести, наконец, народ из терпения и побудить его к поголовному восстанию.
СОВРЕМЕННИКИ О НЕЧАЕВЕ:
А.О. Капацинский:
Из донесения агента III отделения:
… Собственно, роли переменились: не общество и государство в лице суда являются обвинителем, а, напротив, они становятся обвиняемыми и обвиняются с силою и красноречием фанатического убеждения, как бы напрашивающегося на мученичество. Такие примеры всегда создают последователей.
Комментарии (0)